Размышления о природе искусства

Под «природой» здесь подразумевается только закономерность искусства, а не саморазвитие или обособление искусства от человека. В итоге – это производная форма от потребностей человека. В широком понимании понятия «искусство» может оказаться, что можно даже назвать это «технологией».Так как в живой и неживой природе довольно часто встречаются редчайшие и будоражащие воображение феномены (как например хвосты комет и нестандартные совпадения формы и окраски чего-то), но обычно человеку хочется технологически «приручить» северное сияние, чтобы показать в других географических широтах.

Понятие «искусство» уже растрепалось, расползлось и можно оставить его без сожаления на растерзание стервятникам-искусствоведам, предварительно дав прощальный залп из ружей. Будь искусство философией, то без сомнения – его можно и нужно было бы толковать. Однако главная цель искусства – «язык образов», с помощью которого объясняется более точная истина, смысл которой един по определению (в противном случае образ может восприниматься только допустимо истинным, что не позволяет ему конкурировать со словесностью).

Так вот, если по какой-то причине невозможно перенести экзотическое животное из труднодоступных джунглей в зоопарк, то человек идет окольной тропой, это и называется творческим подходом, ведь умеючи можно составить описание существа, его рисунок, изваяние. Для этого даже не нужно быть очевидцем явления, как получается, а лишь иметь примерное представление, но как ни странно, от искажений этих истина, заложенная в эффекте от экзотического, не теряется. По сути своей даже «возможное существовать» и «реальное» не имеет здесь разницы.

Ключевые понятия – «потребность» и «истина», но из вышесказанного получается, что сложение их дает не потребность в истине, а желание эту истину существующую опровергнуть, унизить, попрать. Не очередное доказательство догм привлекает внимание людей, а исключения из них или даже опровержения. Это как бы «заводит» понимание, которое до этого считало существование данного индивида или даже группы – довольным и стабильным (реализованного или наоборот нет), но вдруг появляется подозрение, мимолетное, но, а вдруг это просто удачное хождение по лезвию бритвы при помощи заблуждений вместо истин? Этакий «экстрим», фантазийный слалом среди привычных ценностей.

Так бывает, что после ряда «допущений», целого их легиона, весы воображаемого и рационального склоняются в сторону допустимого, но теперь более ожидаема истина уже в новом доказательстве реального. Как если бы известная поговорка «хорошо там, где нас нет», трансформировалась в эту самую единую формулу – истина скучна(не опасна), если нет исключений и опровержений. Это уровень развлекательности (мысленного экстрима) искусства, если же говорить о природе его, то вывести закономерность можно из древних времен, когда племена, ведущие кочевой образ жизни, стали переключаться на оседлую жизнь. Им нужно было психологически взамен поиска новых ландшафтов – изменять существующий, в том числе и украшать всячески и регулярно, как бы он «поменялся». Не заменять «износившуюся мебель» на исправную, а делать всяческие перестановки, иногда полностью меняя «интерьер». Иначе откуда бы существовали бесполезные в быту украшения, если не из-за указанной причины?

То, что суть этих «потемкинских деревень» для самообмана, состояла качественно из взятых у окружающей среды образов, путем подглядываний, другое дело, являющееся следствием.

Как и не было бы у них искусства в ином случае, которое враг стабильности, о чем можно продемонстрировать на примере, что все шедевры живописи мастеров прошлого постепенно перетекают в разряд раритетных экспонатов и неких подтверждающих историю окаменелостей, не принадлежащих уже области искусства. Вроде бы можно было сравнить процесс с первой угольной лампой накаливания в музее и галогенным светильником наших дней, но в том то и дело, что сравнению не подлежит. Хотя постойте, я уже назвал искусство «технологией», да и дело идет к тому, чтобы провести параллели, так может быть следует смотреть в глаза фактам и убрать кавычки? В качестве утешения можно заметить находящиеся в частных коллекциях немногие старые картины, все еще исправно и полноценно служащие первоначальной цели.

Между делом разоблачу, что прекрасное наглядным образом завязано на следовании естественным законам «само по себе» – геометрическим или эволюционным и тд., следовательно, истинно прекрасное – не искусственного происхождения. К продуктам искусства следует применять слово «великолепно», даже если прообразом выступало «прекрасное».

Возвращаясь к определению ликов искусства, нельзя не пройти мимо понятия «глубина» замысла или еще чего-то воспринимаемого псевдологично, будь то даже мелодия или мимолетная тень, ведь искусство всегда ценилось за глубину и избирательность. Тут все дело связано с человеческим подсознанием, а ведь именно глубина разума или наоборот безумия имеется ввиду, именно там, в марианских впадинах, лежат артефакты, достичь которых обычная разговорная речь не в состоянии, да и вообще мало кто может связно объяснить происходящее там. Это может быть и "лимфатическая" темница для опасных сознанию теорем и фактов, а может быть и отступники иного рода, заточенные в зверинцы и лепрозории.

Но такое искусство не для всех, и оно бы было подлинно самодостаточным, если бы искало потайные закоулки в окружающем мире, а не только в голове, однако здесь уже существует стойкая конкуренция со стороны дайверов. В целом наивысшая «глубина» искусства заключается в том впечатлении, как если бы некто пролез к вам в дом, подобно грабителю, но только сфотографировал бы ваши личные вещи, обстановку, перерыл грязное белье и демонстрировал бы эти снимки публично, выдавая за относящиеся к нему самому, к его квартире, его вредным привычкам и прочему. Причем в таком ракурсе, что вы бы ни в коем случае не решились призвать обидчика к ответу на людях. Но с другой стороны интересно, что про это скажут другие, наверняка найдутся сочувствующие «его» секретам (тем, что принято скрывать, какими бы они не были), а может быть и имеющие похожий «внутренний интерфейс». В любом случае в тех же потайных углах присыпаны землей и вопросы об этих запретных углах, «полезные наблюдения» их функционирования, которые тоже хотят быть обсуждаемыми. Искусство в роли грабителя-ассенизатора дает им свободу, а обладателю безнаказанное облегчение.

Не хотелось бы в этом показывать предназначение и основополагающую роль искусства, да и любой вид разумной деятельности пытается «избавить» человека от «моральных отложений», в том числе тонкий или черный юмор, скабрезные анекдоты, в общем, искусство здесь скорее ассистирует психотерапии, чем имеет призвание. Когда произведение искусства начинает как бы жить своей жизнью, то в этом случае имеет место другая глубина, происходящая из самодостаточности элементов, которые в целом образуют впечатление существование собственной системы ценностей в рамках произведения, от производных которых и образуется скрытый подтекст.

Все остальные достижения искусства, например если кто-то утверждает, что эта картина дорога ему в качестве свадебного подарка, не рассматриваются как частные.

По возможности, к целям будущего я бы хотел отнести и полное отделение функций искусства от коммерциализации и публичности, на том основании, что только в таком виде можно было бы его изучить и универсализировать. Так, например, вся интрига с искусственным интеллектом – не в том, нужен или не нужен, а возможно ли построить разум подобный человеческому, только лишь для приобретения лабораторного плацдарма для испытаний своего, в обход моральным запретам и биологическим преградам.

«Погружение» искусства реализовать посложнее, но технологический прогресс дойдет и до того, что одно изображение будет транслироваться разным людям по-разному, и с этого все и начнется.

Надо уточнить, что визуальное искусство может быть не только картинкой, но и кинематографическим и даже объемно-пространственным, как например голограмма (это уже не фантастика), со своими преимуществами и недостатками технологии под названием «искусство».

07/08/2013 Фома Тутуров