Парк человеческого периода Льды и ледники, льдины и ледышки. Вот, пожалуй, и всё, видимое сквозь окуляры бинокля, через который майор Синельников осматривал окружающую местность, что может встретиться на пути полярной экспедиции. Интересовали его в большей мере большие плоские глыбы льда, то тут, то там выдавленные из недр ледника и торчавшие под различным наклоном к поверхности. Замечая углы между льдинами, близкие к прямым геометрическим, как у квадрата, наблюдатель бросал каждый раз недовольный взгляд вдаль, поверх бинокля. Это ему не нравилось. Начало короткого дня ничем не отличалось от десятка предыдущих, проведённых экспедицией. Трое участников, не считая собак в упряжке, продвигались по направлению к полигону без отклонений от запланированного графика. При этом любой космический спутник, фотографирующий с орбиты прилегающую территорию, не проявил бы ничего заметного, кроме белой пустыни и редких угловатых теней в метровых трещинах. Основной груз экспедиции надёжно скрыт под белым брезентовым камуфляжем. Этим грузом являлась новейшего типа боеголовка, замкнутая в овальном свинцовом корпусе. Теоретически, такая штука превратит любой защитный бункер в произведение Пикассо. Рядом – прикрученная катушка тонкого кабеля, предназначенного для дистанционного управления. В прилагаемом отчёте взрывная часть значилась как "кубофутуристическая", чтобы этим обстоятельством окончательно запутать разведку потенциального противника, как в таких случаях и делается. Но за всеми техническими подробностями следует обратиться к ещё одному участнику похода – инженеру и практикующему физику B.C. Хрунцову, последние десять лет заведующему лабораторией, пока эта лаборатория не исчезла за одну наносекунду, забрав с собой стажёра и лаборантку. Учёный прочитал бы часовую лекцию, обратившись сначала к "светлой мечте человечества", то есть дешёвым полетам в космос, а затем к идее о "самостоятельных формах", при которых определенная геометрия объекта наделяет последний конкретными физическими свойствами, если бы не дал подписку о неразглашении теперь уже военной тайны. Синельников из сопутствующих сведений и характеристик вывел для себя только одно: перевозимая конструкция очень опасна, не до конца испытана, и вести себя с ней нужно чертовски осторожно. Чего только стоит рекомендация "не проносить объект сквозь прямоугольные двери и контуры", к слову сказать, пока в лабораториях не додумались сделать скруглённые стены и потолок, они так и "схлопывались" при экспериментах, превращая всё здание словно в хаотично собранный набор из детского конструктора. Уже возвращаясь обратно, майор проверил состояние двух крайних лаек в упряжке, так называемых "ведущих", решив дать задание ездовому Владимиру, третьему в их компании, переместить их назад, чтобы отдохнули. Владимир не посвящен в таинство перевозимого груза, он зарабатывал на жизнь контрабандными рейсами, пока военное ведомство не присмотрело его для секретного, а главное – малобюджетного, задания, и что бы там ни было под брезентом, думается ему, оно без акцизной маркировки. – ...Вот дрянь... испортилась... профессор, поделись огоньком... - принесло ветром обрывки разговора. Синельников прищурился, там впереди, на фоне выпуклости, закутанной в белый саван, Владимир махнул рукой в сторону, словно выбрасывая что-то. Наверное – зажигалку. Из-за поклажи показались плечи и голова B.C. Хрунцова, он находился с противоположной стороны саней и, занятый своими академическими мыслями, непроизвольно протянул напарнику коробок со спичками. – Стойте! Нет! - закричал майор, но порыв ветра отправил его слова к белым медведям. Виктор, не замечая бегущего к ним начальника экспедиции, тем временем протянул ладонь прямо над боеголовкой. Если при соприкосновении рук образуется тот самый "прямоугольный контур", лихорадочно носилась мысль в голове Синельникова, то всё пропало. Он бросил в ездового бинокль, надеясь привлечь внимание, но поздно... Всё начало пропадать... *** Первое, что удивило майора, была земля. Свежая, пахнувшая прелыми листьями, она набилась в уши и в ноздри. Унылое завывание ветра сменилось на успокаивающую тишину. Синельников потряс головой и привстал, придерживаясь рукой за вывороченный корень дерева, торчавший на поверхности, словно крышка подвального люка, неведомо кем открытая в лесной чаще. Компаньоны заворочались на земле совсем рядом, кажется, что беспамятство продлилось несколько мгновений. В.С. Хрунцов расстегнул нагрудную молнию и вытащил из внутреннего кармана термический пакет. Отбросил в тень корневища. – Жарко, - констатировал факт профессор. Повернувшись на бок, приложил руку ко лбу Владимира и только затем сказал, обращаясь к уходящим вверх макушкам деревьев: – Вот значит, как это происходит... Для детонации нужны только четыре прямых угла, результат деятельности людей. Древние китайцы считали квадрат символом человека, и они не ошибались... Кто это чавкает? – Мы не одни, – указал Владимир за спину майору. Последний резко обернулся, согнув колени как для прыжка в воду. Но затем выпрямился в полный рост. Опершись о поваленную сосну, за тремя путешественниками наблюдала обычная светловолосая девочка лет двенадцати. В льняном платье, плетёной обуви, держащая в руке также льняную верёвку, конец которой заканчивался на шее у белой козы, тщательно пережёвывающей пучок травы. Копытное тоже с любопытством таращилось на компанию небесных упаданцев. – Я услышала шум... С вами всё в порядке? – предупреждая вопросы, сказала девочка. – Меня зовут Русана. А вас, люди добрые? Те, к кому она обращалась, представились, преодолев замешательство, к случаю учёный упомянул о номинации его к чему-то в прошлом году, а пять минут назад ездовой добавил, что у него в Мурманске осталась жена и неоплаченный кредит. Синельников же заверил, что с ними всё отлично, но нужно срочно попасть в ближайший город, где есть военная часть. – Город? – переспросила девочка. Неподалёку скрипнуло ветвями дерево, словно соглашаясь, что городов здесь нет. – Сооружения из железобетона... камня, построенные людьми, – майор пальцем начертил на взрытой земле несколько букв "П" подряд. – Вот такие и их много в одном месте. – А, это совсем рядом! Пойдёмте, покажу. Только самовар не забудьте взять с собой... – она указала на поблёскивающий округлый бок чего-то, присыпанного свежим грунтом и действительно напоминавшего формой и размерами упомянутый атрибут чаепития. В.С. Хрунцов аккуратно приподнял предмет, осматривая. Затем переглянулся с начальником экспедиции, в результате чего тот кивнул утвердительно. Так они без лишних слов решили взять эту штуковину с собой. На всякий случай. – Ну так вы идёте? – Русана уже отдалилась метров на двадцать и задорно выглядывала из-за ствола дуба. – Здесь есть к городу тропинка... – Тропи-и-нка, ме-е-е! – поддакнула коза, дернув рогатой мордой. До лесной дорожки действительно было рукой подать. – Это место напоминает мне ботанический сад, – заметил В.С. Хрунцов, оглядываясь на ходу. – У меня учёная степень по другой части, но кругозор широкий, поэтому возьму на себя смелость сообщить, что многие виды растений в этой местности выглядят крайне необычно. И если присмотреться, то деревья какие-то... фигуристые... вот здесь, например, видите этот изгиб? – Мне он напоминает женскую грудь, только покрытую корой, брр... – пошутил Владимир. – А вы профессор, фантазёр ещё тот! – Так, никаких гербариев не собираем! – приказал майор и подмигнул Русане, успокаивая сам себя. – Цветы как цветы, трава как трава, вот подорожник... В доказательство своих слов Синельников выдернул из земли пучок того, что ему показалось подорожником, и, было уже, протянул парнокопытному, как заметил некоторую странность. Профессор тоже уставился на экземпляр, предварительно протерев очки: – Семейство Мандрагор, характерный человекообразный корень, ручки-ножки, и даже... ногти видны, крохотные, но намечены... Потрясающе! – Лучше объясните, что это значит профессор! Или спросим у девчонки... – Обычный сорняк, лебеда. Прошу, поторопитесь, мне ещё козу на скотобойню нужно отвести. – Ме-е-е, ле-е-беда! Бе-е-да мне! – Вот знаете, странным мне кажется у этой козы... форма черепа... затылочная часть... и морда такая выразительная, можно сказать очеловеченная... Как будто это не коза вовсе, а какой-то мем! – Ме-е-м? – Не тяните профессор, вам тоже кажется, что это животное разговаривает? – Фуф, уже думал – перегрелся c вами на пару! Приходилось слышать, как оленеводы с собаками разговаривают, но вот чтобы наоборот... – Это совершенно антинаучное явление, но готов подтвердить уникальность этой особи. Мне бы хотелось задать ей несколько тестов для определения коэффициента "айкью". – Мне-е совнем не-е нужно на живодёрню, – коза уперлась копытами. – Не-е хочу! – Не дури, – девушка дёрнула за импровизированный поводок. – Зря я проговорилась... Пока внимание присутствующих было привлечено к этим препирательствам, сморщенный корнеплод в руке Синельникова изогнулся, покачался из стороны в сторону, затем изрёк тоненьким голоском: – Берегитесь... – но продолжить он не успел, так как был запущен прочь и скрылся в зарослях крапивы. Майор посмотрел на ладонь, в которой только что держал существо и на всякий случай вытер руку о штанину. Утеплённые комбинезоны уже давно были скинуты за ненадобностью. Русана недвусмысленно прижала палец к губам и осмотрела дорожку, словно ища чьи-то следы. Её рогатая спутница тоже замолчала и испуганно поджала короткий хвост, оглядываясь. А трава на обочине прошептала что-то крайне неразборчивое, перебивая саму себя. Картина маслом: "Слышащий лес и зрячее поле". Кроме этого, тренированный слух Синельникова уловил какой-то шум неподалёку, как от борьбы, и странное фырканье. Он прокрался к упомянутым стеблям крапивы и осторожно раздвинул в стороны. Ему открылась ярко-зелёная поляна, сплошь заросшая травой. Там, предварительно пригнув к земле небольшое деревце, резвилась пара странных созданий, объединявших каждое в себе туловище коня и тело человека. Их майор условно определил как "конетавры". Мифологические животные с увлечением перебрасывали друг другу округлый предмет, имеющий на себе лохматость в виде рыжей бороды и волос. Мощные крупы соперников завораживающе перекатывались мышцами и лоснились от пота. Остальные участники экскурсии безмолвно присоединились к Синельникову и теперь наблюдали, как голова, а это была именно оторванная голова взрослого мужчины, перелетает над ветками, словно над волейбольной сеткой. Несмотря на зрелищность события, компания незаметно покинула опасное место и затем некоторое время все продолжали молчать, даже когда лесная тропинка повернула дважды между холмов, а тишину нарушало только журчание поблизости протекающей речки. – Не пойдём мы сегодня на скотобойню, – наконец сказала Русана, – коняшки там похозяйничали. Рыжего Мясника я узнала по бороде, его в здешних краях ни с кем не перепутаешь... – Подождёте меня? По нужде отлучусь, – профессор, не дожидаясь ответа, скрылся в чаще. – Перекур! – с наигранной радостью объявил Владимир и достал мятую пачку. Сигарета выпала у него из рук, но он не спешил наклоняться вслед. – Уже перекурили один раз... На что смотришь? – спросил майор. Что-то ему подсказало – не нужно торопиться с преждевременным суждением. Указательный палец напарника вытянулся в сторону растянутой в развилке ветвей паутины, прямо по центру которой трепыхалась бабочка. С первого взгляда крупновата, и всё, но со второго стало понятно – никакое это не насекомое, а опять человекоподобная гадость какая-то. – Это девушка... голая и с крыльями. Маленькая, как кукла Барби, – Владимир совсем забыл про никотиновый голод. Он ковырнул паутину ногтём и освободил пленницу. Та незамедлительно взмыла вверх и, совершив круг над головой спасителя, полетела по своим делам. – Даже "спасибо" не сказала, – заметила Русана, ей до сих пор не было понятным столь странное поведение попутчиков. Мухоморов они объелись, не иначе. Тем временем профессор В.C. Хрунцов с немного смущённым видом вынырнул из переплетения листьев, миновал тропинку и также поспешно скрылся с другой стороны в лесу, успев только буркнуть: – Там мне дерево загадку загадало. Вскоре, вернувшись обратно в ряды экспедиции, он откашлялся и, таким образом завладев вниманием скромной аудитории, решил донести до слушателей свои мысли. – Не смею больше задерживать, расскажу по пути. Значит так. Сопоставив все факты, сдаётся мне, что всю местную флору и фауну объединяют некоторые общие признаки. Итак, вот теория, кажущаяся вашему покорному слуге единственно правдоподобной. Когда то давно здесь произошла глобальная катастрофа, уничтожившая всё живое. Но группа людей, живучие существа, однако, переждала апокалипсис в подземном бункере или ином укрытии, неважно как. Что ожидало человека после? Все природные ниши освобождены, в биосфере невероятный дефицит растений, животных, птиц, рыб и прочего. Таким образом, всё живое вокруг произошло от людей! В процессе эволюции или искусственным путём. Хочу обрадовать: плотность населения вокруг нас выше, чем в любом мегаполисе. Эй, человеки! – Клевета! Кар-р! – прокаркала пролетавшая ворона. Владимир перекрестился. Постучал затем костяшками пальцев по самовару, недоверчиво нахмурив брови Майору Синельникову теория профессора тоже не доставила ничего полезного, так как он уже набрасывал собственное представление о текущем мироустройстве, которое не содержало допущений. Дома из камня здесь редкость - раз, обработка металла, в том числе изготовление самоваров, налажена – это два, уши есть даже у деревьев - три. А еще их малолетняя проводница явно не состоит в обществе по защите животных. – Смотрите, неужели это... Стоунхендж? – так профессор охарактеризовал открывшийся глазам пейзаж. Стоило путникам выйти из подлеска на ровное пространство, как они наткнулись на титаническое сооружение из каменных плит, расставленных по кругу, наподобие домино. Покрасневшее и клонившееся к закату светило просвечивало сквозь Стоунхендж косыми и одновременно угловатыми лучами, будто нащупывая что-то. Обсудив недоразумение, мол, вроде бы шли в город, решено было остановиться здесь на ночлег, благо стоявшие на опорах горизонтальные камни создавали надёжную крышу от дождя, если бы таковой вздумал пойти. Огонь костра привлёк нескольких человеко-бабочек, круживших теперь поблизости и иногда переругивающихся. Истинные люди расположились неподалёку от профессора, который продолжал развивать свою теорию. Владимир не выбросил свой комбинезон и подстелил теперь Русане, которая уже начала дремать. – ...Как единственный инженер, готов превратить эти камни в отличные дома, – в окружении каменных блоков, которые имел ввиду учёный, в самом центре площадки, теперь одиноко отсвечивал самовар. – Не вечно же мху и кротам тут жить, пусть они и люди. А плиты даже обтёсывать не потребуется. Решено! Нужно же нам что-то делать дальше? Сначала построим мельницу на речке, что неподалёку, наймём работников. Люди сами к нам потянутся. Ещё необходимо подготовить систему рычагов, чтобы ворочать этакие глыбы. Обратно-то хотите вернуться? Потом электростанцию и лабораторию соорудим... – Сначала бы соорудить вот такие штуки,– перебил его Синельников, доставая из кармана пистолетный патрон. – Сможешь? Не нравятся мне эти "коняшки". А потом уж делай что угодно в лаборатории своей. Можешь Владимира скрестить с козой. Гены то подходят, наверное, хы! – Из него бы получился толковый помощник. Кстати, Русана напоминает мне мою лаборантку Еву, пропавшую в результате несчастного случая, есть в чертах лица какое-то отдалённое сходство, очень отдалённое... *** Как только первые лучи солнца дотянулись до его лица, Владимир открыл глаза. Вспомнив вчерашние события, он огляделся: после пережитой ночи окружающая обстановка воспринималась спокойнее. Вот прикорнула белобокая коза, которой путешественники вчера дали шуточное прозвище Тотошка, на что она почему-то разобиделась, пообещав с ними не разговаривать. Рядом русоволосая местная девочка, которая даже во сне крепко сжимает конец грубо сплетённой верёвки. Соратники Владимира тоже здесь, недавно шедшие бок о бок по ледяной пустыне, а значит готовые ко всему на свете. Потухший костёр. Стоунхендж. Но чего-то не хватает... Размяв ноги и неспешно прогулявшись между камней, Владимир понял, что пропал самовар, этот странный артефакт, сопровождающий их с самого появления в... Отогнав мысли о загробной жизни, парень осмотрел эпицентр гранитных нагромождений. Множество свежих следов от копыт, местами вырванные комки земли, наталкивали на вывод о посещении этого места "конетаврами", или как их там? У Владимира похолодело в груди. Всё это происходило рядом с ночёвкой людей... С одной из поваленных временем плит открывался обзор до самого леса, отсюда Владимир увидел нечто белеющее в траве. С минуту он пристально наблюдал за светлым пятном, убедившись в отсутствии движения. Что это может быть? – Вот он где! – cнизу Владимира окликнул майор. – А мы уже объявили тебя в розыск! Спустившись, он рассказал о находке. Русана переговорила с лужайкой клевера и заявила, что туда лучше не ходить. – Ну вот, началось! – возмутился Синельников. – Кто здесь начальник экспедиции? Идите за мной, дистанция пять шагов, профессор замыкающий. Обнаруженное ими, на полпути к стене деревьев, заставило майора присвистнуть, а Владимир засмотрелся настолько, что чуть не споткнулся о натянутую верёвку. Коза оглянулась на него, но не произнесла ни слова. Внешне это был худощавый, с приятными чертами лица, человек, белая кожа и волосы, как у альбиносов, но описание нужно начать с крыльев, конечно, которые будучи шире в размахе, чем длина лежащего тела, в первую очередь бросались в глаза. Белоснежные перья кое-где были помяты, а неестественно раскинутые руки и вся поза существа наводили на мысли о падении с большой высоты. Кроме того, наличие, пусть и изношенной, мешковатой одежды, причисляло его к тем обитателям здешнего мира, которые считались высшей ступенью развития. Профессор В.C. Хрунцов потрогал белесую лодыжку и резюмировал чересчур высокую температуру тела, с привлечением выражения "горячий как утюг", следовательно, жизнь ещё теплилась в умирающем. – Этот жар у меня от отца, – летающий человек разомкнул пересохшие губы. Глаза его открылись, но зрачки направлены к редким облакам. Казалось, его совсем не интересовало присутствие посторонних. – Русана, кто это? – Не знаю. Страшный такой... Синельников приблизил лицо к белобрысой голове и спросил: – Что с тобой случилось? – Мне уже не помочь... Заразный клещ вполз под одежду, и теперь я тоже болен. Яд от укуса растекался по жилам, день за днём, время закончилось... – голос стал прерывистым, казалось, что обладатель его бредит. – Двое полукровок, которые похитили у вас нечто ценное, бегут на север, к пещерам... Видел их... Такие же как и я, вечно разрываемый изнутри на части, плод запретной любви дочери рыбака и перелётного дикого гуся... – Он нарушил Обычай и поэтому погибает, – объяснила Русана. – Какой проступок ты совершил? Однако общение отняло у "чудовища" всю оставшуюся волю к жизни и глаза его потухли. Синельников потрогал пульс у начинающего остывать тела, затем на всякий случай дотронулся и до обмякшей худой шеи. Безрезультатно. – Готов. Отнесём тело к подножию камней, – распорядился майор, – потом придумаем, как его похоронить. – Я помогу, – очнулся Владимир. Только что на его глазах умер ангел, посланный, как он решил было, им на помощь. Но как следует разочароваться Владимир не успел, лёгкий ветерок принёс к ним парусный корабль, одномачтовую лодку, с одним-единственным косым парусом. Надутое полотнище сначала было размером с ноготь, потом с ладонь, а затем приблизилось к верхней кромке леса, его округлое днище с лёгкостью скользило по верхушкам деревьев, как по морским волнам. Русана без боязни побежала встречать это древоходное транспортное средство, последнее же, c уже свёрнутым парусом, опустилось к земле, согнув дугой пару молодых сосенок. Манёвр произвёл коренастый мужчина в незамысловатой домотканной одежде, при бороде и усах, а также с радостной улыбкой между ними. – Это мой отец! – крикнула спутникам девочка. Тот же, будучи единственным человеком на борту, одной рукой упёр шест в поляну, а другой прижал дочку к себе, коза же самостоятельно запрыгнула на корму, видимо там было её привычное место. – Приветствую, добрые странники! – обратился к остальным мужчина. – Так это вы опрокинули Хранителя прошлым днём? Знаю, что вы. Но не ведаю, как это вышло. А с этими Хранителями одна беда и только. То молнией ударит, то несварение от железа под боком, видите ли. Теперь вот разродилось дерево чужестранцами, а я ведь недавно ходил, проверял, надёжно ли скрыто под корнями сокровище полукровок... – О чём он вообще говорит? – шепнул профессору Синельников. Его картина мира трещала по швам от таких речей. – Подозреваю, про наш гипергеометрический скачок сквозь пространственно-временной континуум... – Послушайте, капитан! – не выдержал майор. – Мы также рады вас увидеть и здравия желаем от всей души. Объясняю обстановку. В здешних краях мы впервые, и если опрокинули кого, то случайно, на родину же возвратится – пока возможности нет. Чтобы возможность появилась, мы задержимся здесь на некоторое время. Из этих камней построим себе жилища и произведём полезные вещи для обмена и торговли. Со мной стоит рядом великий градостроитель и выдумщик, который научит возводить прочные дома и защитные стены от диких тварей. Только на первых порах нужна помощь. Рабочие руки. Что скажете? – Не догадываю, зачем понадобились вам дома из камня, ведь в бревенчатом срубе намного теплее... Защитные стены, опять же, впрок? Однако, это не мои хлопоты, добро пожаловать, а там посмотрим, незачем задуманное дело на корню рубить. Зовут меня Медомир, если вы ещё не узнали об этом от леса или холмов. Присматриваю за ними, чтобы не ссорились. Прошу, гости славные, ступить в мою ладью, сами всё увидите! Когда все удобно разместились на поперечных скамьях, Медомир с силой упёрся в шест, от чего лодку подняло на уровень верхней границы леса, не без помощи разогнувшихся подпорок. Она легко поддалась напору ветра и взяла курс на север, ведь именно туда направились "конетавры". С непривычки у пассажиров, первый раз опробовавших такой метод перемещения, захватывало дух, когда корабль пересекал особенно большие промежутки между деревьями, но ближайшие кроны тут же склонялись к рассекающему воздух деревянному килю... О, да! Майор Синельников, который не заметил ни малейшего намёка на какое-либо вооружение, поинтересовался, каким образом капитан собирается совладать с двумя чрезвычайно сильными негодяями. Про заряженный "ПМ" в кобуре и с досланным в ствол патроном, скрытый под собственной одеждой, он умолчал. Медомир пожал плечами, вроде как доспехи и секиры тут ни при чём. А тем временем лодка продолжала двигаться к цели, словно передаваемое по рукам бревно в толпе самых настоящих людей. Если, обогнав наших героев, перенестись вперёд, миновав дорогу к пещерам, обиталищу полулюдей-полужеребцов, то можно заметить, что последние абсолютно не беспокоились о приближении белого паруса. Здесь, у каменных расщелин был их дом. Даже когда ладья опустилась на ближайшую лужайку, полукровки продолжали возиться с шарообразным сероватым предметом, тяжёлым и, по всей видимости, металлическим. Пытаясь расколоть необычную находку или расплющить валунами, они только избороздили поверхность капсулы следами своих бесплодных попыток. Но может быть, если взять вон тот обломок скалы и приложить его как следует... Нет, не вышло. А если во-о-он тот, другой?.. Вспомнив, как сегодня "конетавры" забавлялись с другим округлым предметом, окровавленной человеческой головой, Владимира передёрнуло от отвращения. А вот B.C. Хрунцов, давно его так не называли, наоборот, обрадовался. В этой свинцовой игрушке он признал "кубофутуристическую" боеголовку, вместе с которой и занесло их в этот парк развлечений, как барона Мюнхгаузена, верхом на пушечном ядре. А ведь профессор уже было планировал построить в этой допотопной дыре целый научный центр с подсобной инфраструктурой и кинотеатром, чтобы повторить сверхточную геометрическую модель внутри металлической скорлупы. Пока гнедым полукровкам везло: они умудрились притащить сюда активную часть боеголовки, при этом не создавая "прямоугольных контуров", вследствие чего она всё еще существовала в этом мире и времени, как и нынешние её владельцы. Должно быть, прикатили не из леса, этого беспорядочного пересечения ветвей и веток. Профессора позабавила мысль о том, что если бы поисковые группы нашли этих страшилищ вместо экспедиции, вот они бы удивились. Кроме того, своды пещеры были закруглёнными, не представляя опасности, но вот манипуляции химерических тел, не ведающих, что творят, заставляли учёного, наблюдающего за попытками вскрытия боеголовки, каждый раз нервно поправлять дужку очков на переносице. – Рад вас видеть, Кум-и-Глум! – так обратился к полукровкам Медомир. – Ведаю, что вы сделали с владельцем мясной лавки. Что скажете в своё оправдание? – Наша Пригожесть пропала. Договор с Медомиром исчерпан. Кум свободный. Глум свободный. Хотим и делаем всё, – ответил один из них, галопом переместившись поближе к лесничему. – Все говорят, что Кум-и-Глум вернули свою драгоценность, чудится мне, что это она в пещере лежит, блещет мне боком... – Нет. Нашу Пригожесть забрали чужаки. Хранитель знает, – второй получеловек-полуконь тоже покинул площадку со свинцовой сферой, загородив своими туловищами вход в каменное жилище. Тем временем профессор сделал знак своим соотечественникам, чтобы они потихонечку перемещались вслед за ним, сам он был уже от заветной свинцовой шкатулки в нескольких шагах. А те, кто еще не догадался, что "Нашей Пригожестью" эти парнокопытные называли обычный кованый самовар, только сейчас это поняли. Кум-и-Глум были близнецами, дружно утаскивающими с округи весь металлолом, который плохо лежал. В пещере хранились сломанные серпы, ржавый плуг, крюки для туш со скотобойни, наковальня и, что забавно, большое количество подков. Возглавляло всё это добро недавно обнаруженная Железная Тыква, если не считать Нашу Пригожесть, конечно. – Мы можем разойтись так: Кум-и-Глум возвращают мне самовар, его передаю в залог Хранителю, а в наказание вы оба будете возводить башни для чужестранцев. Делать, что они скажут, а не что желаете сами. Вот вам новый договор. Считайте, легко отделались за своё ужасное злодейство! Или передадим вас на суд Обычаю, выбирайте, – предложил Медомир. Русана кивнула головой в поддержку его слов. Коняшек нужно успокоить и объездить. – Кум-и-Глум в раздумье. Верхняя половина согласна. Нижняя – нет. Пусть говорит копытное, – Кум или Глум указал на козу. Медомир потрепал животное между рогов, чтобы ободрить. Та промемекалась, а затем, тщательно выговаривая слова, громко продекламировала: Из семени лжи растёт бутон зла, И если их цветок распустится зря: Ночные птицы лишат его сна, Зеркальный карп всплывёт со дна. И в отражении увидишь тогда, Сколько отмерено кару нести. Дни и года, От трёх до шести. Конелюди переглянулись, кажется, что лучше выбрать вариант, озвученный лесничим. На заднем плане воцарилась тишина, птицы не пели, деревья не скрипели, сверчки не стрекотали, все они прислушивались с любопытством к происходящему. А тем временем... – Конечно, я и мысли не допускал, что наш снаряд после активации превратился в самовар, абсолютно ненаучно! – самому себе сказал вслух В.С. Хрунцов, покосившись на зияющий вход в пещеру. И в этот же момент профессор закончил рассчитывать в уме расстояние до импровизированного судилища, чтобы перемещение никому не повредило. Остальные же, сам В.C. Хрунцов, собственной персоной, Владимир и майор Синельников уже находились рядом с геометрическим преобразователем, готовые ещё к одному эксперименту. Пока что геометрические претурберации не причиняли им вреда. Возможно из-за того, что последнее испытание проводилось на ровной местности под открытым небом. – Поближе... Не двигайтесь... Поехали! – c этими словами профессор уперся майору в плечо подобранной хворостиной. Беседующие возле пещеры люди и недочеловеки с удивлением посмотрели вслед... *** – Зачем же биноклями бросаться? – услышал майор Синельников, падая на заснеженную поверхность. И тут же в уши завыл холодный ветер. Профессор и Владимир, в тёплой одежде, как ни в чём и ни бывало, обменивались спичечными принадлежностями над краеугольным грузом. Совсем рядом. Владимир держался другой рукой за щеку, куда пришёлся удар. Подчинённые по-прежнему создавали прямоугольную фигуру, а боеголовка под брезентом никак на это не реагировала. Лёд под ногами майора, полная упряжка собак, изогнутые контуры полярных саней, северное сияние, простор и красота. Заодно Синельников почувствовал, взявшуюся будто ниоткуда, приятную сытость в желудке. В этом времени только недавно закончился завтрак. – Лимит исчерпан. Не будет больше геометрических взрывов, – хитро прищурившись, объяснил В.C. Хрунцов. Мол, проклятая бомба испытывала нас, а не мы её... Начальник похода, стряхивая ледяную крошку с пухлого комбинезона, вдруг понял... Он знает. Профессор также ТАМ был и Владимир тоже. Неужели придётся дурной сон прилагать к отчётности? – Вперёд. Отправляемся в район, намеченный для запуска, – вслух решил Синельников. – Когда заряд и там не сработает, то доложу про неудачное испытание, детонации не произошло. Всё. И отойдите от взрывного устройства, нечего над ним прикуривать, не положено!